Литературное дарование
Марии Матиос не подлежит никакому сомнению и заключается в умении
виртуозно завинтить сюжет, расставить акценты, применить метафоры,
гиперболы, метонимии, синекдохи, гиперболы, литоты, аллегории, перифразы
и прочие фигуры речи. Ее "коронка" — "короткий метр": рассказы,
повести, новеллы... И это похвально. Потому что данный жанр сейчас "у
повному занепаді". Попробуй кто другой сунуться в украинские
издательства с новеллами — никто с новичками и разговаривать не захочет.
На стиль писательницы, как она признает сама, повлияли Ольга
Кобылянская, Василь Стефаник и Стефан Цвейг. О Кобылянской промолчим, о
Стефанике поговорим ниже, а Стефан Цвейг перекликается с пани Марией
разве что тем, что тоже занимался исследованием женской души.
Психология и поведение лучшей половины нашей страны в экстремальных условиях — вот основа творчества Марии Матиос и предмет ее исследований, за что она получила немало одобрительных откликов. Писательница пошла дальше "инженеров человеческих душ" с их допотопными логарифмическими линейками. Ее метод — "психологічна розвідка", а инструмент — "лазерний скальпель нейрохірурга". Типичная героиня ее рассказов — женщина с архисложной судьбой на пике своих злоключений: чуть ли не половина ее героинь изнасилована, многие изменяют мужу или рожают от любовников, а частенько и совсем не имеют детей (Северина ("Москалиця"), Даруся ("Солодка Даруся"), Лариса ("Щоденник страченої") и др.).
Первые рассказы пани Матиос относятся к 1992 году и представляют собой пристрелку, обозначившую основную нить ее творчества, которая тянется до сегодняшнего дня. В 90-х годах ее героини — это многодетная мать, истекающая кровью после очередного выкидыша ("Юр'яна і Довгопол"), или девушка, лишенная девичества обманным путем ("Просили тато-мама…"). Все эти судьбы, впрочем, почти удачливые по сравнению с судьбами героинь, "родившихся" в начале ХХІ века. Если в ранних рассказах окружающие как-то еще помогали несчастным и хоть иногда сочувствовали, то в "Солодкій Дарусі" (2004) и "Майже ніколи не навпаки" (2007) безжалостность и жестокость жителей Буковины (где случаются практически все трагические истории) переходит все границы. Мужчины повсеместно подозрительны и частенько бьют своих спутниц, родственники в лучшем случае предают друг друга (Даруся — отца, Андрей — брата Дмитрия), а в худшем — организуют их убийство (Оксентий — отца). И все это на фоне пересудов, злословия и отборного мата. При чтении рассказов Марии Матиос возникает впечатление, что ее персонажи живут в российской глубинке, а не в пограничной с Европой Западной Украине с ее христианской моралью, где даже не просыхающий с понедельника до субботы гуцул по воскресеньям надевает лучшие одежды, идет в церковь и выстаивает там всю службу.
Рассказы Марии Матиос имеют две устойчивые черты. Первая, как уже упоминалось, — наличие второстепенных персонажей, которые издеваются, сплетничают и шпыняют несчастных главных героинь. В "Солодкій Дарусі" сплетницы даже выделены в отдельные диалоги двух кумушек. Вторая — драмы происходят на фоне исторического прошлого. Окружающие — Бог с ними. А с историческим фоном дело обстоит гораздо серьезнее. То, что все герои повально страдают во времена цесаря, Первой и Второй мировых войн, заставило критиков объявить, что писательница "присвятила себе спостереженням за особистістю та вивченню історії свого народу". На самом деле былые времена — это только декорации для персонажей сочинительницы. Рассматривать ее рассказы как обрисовку эпохи как-то не получается, потому что "сложные судьбы" тянут одеяло на себя, а на заднем плане — то румыны пришли и ушли, то Советы пришли и тоже ушли. И даже если в тексте встречаются такие слова, как "криївка" или "зв'язковий", то Боже упаси рассматривать такие рассказы как историю УПА. Отношения с настоящим у писательницы непростые, она явно не желает анализировать происходящее вокруг, хотя иногда и порывается это сделать. Так, в рассказе "Просили тато-мама…" сначала описываются современные Черновцы, но потом писательница словно спохватывается и снова уводит героиню в "криївку" и описывает любовь на фоне терминов, связанных с УПА: "провідник", "явка" и т. д. Даже героиню "Апокалипсиса" Анну она увела в дебри, хотя та, по сюжету, никак туда не велась. Удивительно еще, как это Москалиця со своими змеями там не очутилась. Использование прошлого — это сознательный ход, предваряющий вопросы земляков типа: "І де ви, срібна Маріє, таке бачили?". Именно поэтому, согласно совершенно невлиятельному частному мнению автора данного отзыва, удостоившаяся Национальной премии Украины им. Шевченко "Солодка Даруся" никак не тянет ни на роман, ни на разоблачение советского режима. Эта повесть с историческим уклоном описывает очередную драматическую женскую судьбу и не более того… Рассматривать рассказы и повести Марии Матиос как историю Буковины было бы по крайней мере неразумно, хотя и остановить такое к ним отношение уже практически невозможно. Так, в аннотации к российскому изданию сборник рассказов и стихотворений "Нация" репрезентован как "уникальная возможность впервые по-настоящему понять, что же на самом деле происходило в Западной Украине в 40—50-е годы XX века".
Другое направление творчества писательницы — любовно-эротическое. В новеллах "из прошлого" часто описывается безумная неземная любовь (Матронка + Михайло, Даруся + Иванко, Павло + Доця, Говдя + Маринка). Нередки и извращенческие вкрапления: то мать Василина ("Майже ніколи не навпаки") имеет "манечку" подслушивать, как сын с невесткой уединяются за стенкой, то сын ее Дмитрий перед ликом смерти просит сделать с ним нечто, не укладывающееся в голове. Причем все вышеперечисленные отдыхают по сравнению с "Мамой Марицей — дружиною Христофора Колумба". Пик эротического направления — это повести, полностью посвященные "любові". Например, в "Щоденнику страченої" писательница, являющаяся благополучной матерью семейства и признающая, что имела "сільське патріархальне виховання", пытается описать психологию этакой загадочной стервы Ларисы. И вся книга — это набор спорных афоризмов, разбавленных для затравки выстрелами в начале и теми же выстрелами с реанимацией в конце повествования. Странно, как-то по-женски ведет себя возлюбленный Ларисы: трудно представить себе более-менее вменяемого мужчину, который пришел бы убивать возлюбленную только потому, что устал ее любить.
Теперь вернемся к Стефанику. Напомним, что украинский писатель Василь Стефаник негативно относился к "композиционным штампам, клишированным мотивациям, искусственному построению сюжета и его литературовки". Путь его в литературу был тернист, так как не все сначала воспринимали его оригинальную манеру писать: он не выстраивал сюжета, не нагнетал искусственных страстей, и все эти "зав'язка, розвиток дії та розв'язка" были чужды его перу. Стефаник жил в ногу со временем и "зарисовывал" на бумаге только то, что видел собственными глазами: мир — писал о мире, развязалась война — представил новый цикл новелл о войне. Он прожил в своем родном селе большую часть жизни и в 1933-м отказался от персональной пенсии, узнав об искусственно созданном голоде и преследовании украинской интеллигенции.
Мария Матиос не скрывает, что живет в мире фантазий, и открыто признает, что ей "легше вигадати, аби совість не мучила". И она имеет на это полное право художника. Несомненная заслуга писательницы — привлечение интереса к жанру короткого рассказа. Многим начинающим писателям по сердцу малые формы, и беллетристика дает им возможность работать в этом направлении. Также она подает и темы для дальнейшего развития в украинской литературе. Например, вечную тему трагической судьбы жительницы государства Украина. Писательница по-своему акцентировала внимание общества на нелегком положении украинской женщины. Но "зведениці", "копили" и многодетные матери уже неактуальны для нас. Сейчас — другое время, в котором одинокая женщина, родившая ребенка, находит полное одобрение и сочувствие у самых заядлых сплетников; измены мужу (и мужей) втихомолку приветствуются обществом, а многодетность предупреждается предохраняющими средствами…
Перо современного талантливого мастера слова лучше бы направить на обнажение лицемерия технократического общества, которое, прикрываясь гендерным словоблудием, лишает украинских матерей и жен социальной защиты, выгоняет их на заработки в далекое зарубежье или же загоняет в одинокую пустую квартиру, оживляющуюся только от звуков телевизора и мяуканья котенка, забившегося под старый потертый диван. Таких тем — немерено, стоит лишь оглянуться вокруг…
Психология и поведение лучшей половины нашей страны в экстремальных условиях — вот основа творчества Марии Матиос и предмет ее исследований, за что она получила немало одобрительных откликов. Писательница пошла дальше "инженеров человеческих душ" с их допотопными логарифмическими линейками. Ее метод — "психологічна розвідка", а инструмент — "лазерний скальпель нейрохірурга". Типичная героиня ее рассказов — женщина с архисложной судьбой на пике своих злоключений: чуть ли не половина ее героинь изнасилована, многие изменяют мужу или рожают от любовников, а частенько и совсем не имеют детей (Северина ("Москалиця"), Даруся ("Солодка Даруся"), Лариса ("Щоденник страченої") и др.).
Первые рассказы пани Матиос относятся к 1992 году и представляют собой пристрелку, обозначившую основную нить ее творчества, которая тянется до сегодняшнего дня. В 90-х годах ее героини — это многодетная мать, истекающая кровью после очередного выкидыша ("Юр'яна і Довгопол"), или девушка, лишенная девичества обманным путем ("Просили тато-мама…"). Все эти судьбы, впрочем, почти удачливые по сравнению с судьбами героинь, "родившихся" в начале ХХІ века. Если в ранних рассказах окружающие как-то еще помогали несчастным и хоть иногда сочувствовали, то в "Солодкій Дарусі" (2004) и "Майже ніколи не навпаки" (2007) безжалостность и жестокость жителей Буковины (где случаются практически все трагические истории) переходит все границы. Мужчины повсеместно подозрительны и частенько бьют своих спутниц, родственники в лучшем случае предают друг друга (Даруся — отца, Андрей — брата Дмитрия), а в худшем — организуют их убийство (Оксентий — отца). И все это на фоне пересудов, злословия и отборного мата. При чтении рассказов Марии Матиос возникает впечатление, что ее персонажи живут в российской глубинке, а не в пограничной с Европой Западной Украине с ее христианской моралью, где даже не просыхающий с понедельника до субботы гуцул по воскресеньям надевает лучшие одежды, идет в церковь и выстаивает там всю службу.
Рассказы Марии Матиос имеют две устойчивые черты. Первая, как уже упоминалось, — наличие второстепенных персонажей, которые издеваются, сплетничают и шпыняют несчастных главных героинь. В "Солодкій Дарусі" сплетницы даже выделены в отдельные диалоги двух кумушек. Вторая — драмы происходят на фоне исторического прошлого. Окружающие — Бог с ними. А с историческим фоном дело обстоит гораздо серьезнее. То, что все герои повально страдают во времена цесаря, Первой и Второй мировых войн, заставило критиков объявить, что писательница "присвятила себе спостереженням за особистістю та вивченню історії свого народу". На самом деле былые времена — это только декорации для персонажей сочинительницы. Рассматривать ее рассказы как обрисовку эпохи как-то не получается, потому что "сложные судьбы" тянут одеяло на себя, а на заднем плане — то румыны пришли и ушли, то Советы пришли и тоже ушли. И даже если в тексте встречаются такие слова, как "криївка" или "зв'язковий", то Боже упаси рассматривать такие рассказы как историю УПА. Отношения с настоящим у писательницы непростые, она явно не желает анализировать происходящее вокруг, хотя иногда и порывается это сделать. Так, в рассказе "Просили тато-мама…" сначала описываются современные Черновцы, но потом писательница словно спохватывается и снова уводит героиню в "криївку" и описывает любовь на фоне терминов, связанных с УПА: "провідник", "явка" и т. д. Даже героиню "Апокалипсиса" Анну она увела в дебри, хотя та, по сюжету, никак туда не велась. Удивительно еще, как это Москалиця со своими змеями там не очутилась. Использование прошлого — это сознательный ход, предваряющий вопросы земляков типа: "І де ви, срібна Маріє, таке бачили?". Именно поэтому, согласно совершенно невлиятельному частному мнению автора данного отзыва, удостоившаяся Национальной премии Украины им. Шевченко "Солодка Даруся" никак не тянет ни на роман, ни на разоблачение советского режима. Эта повесть с историческим уклоном описывает очередную драматическую женскую судьбу и не более того… Рассматривать рассказы и повести Марии Матиос как историю Буковины было бы по крайней мере неразумно, хотя и остановить такое к ним отношение уже практически невозможно. Так, в аннотации к российскому изданию сборник рассказов и стихотворений "Нация" репрезентован как "уникальная возможность впервые по-настоящему понять, что же на самом деле происходило в Западной Украине в 40—50-е годы XX века".
Другое направление творчества писательницы — любовно-эротическое. В новеллах "из прошлого" часто описывается безумная неземная любовь (Матронка + Михайло, Даруся + Иванко, Павло + Доця, Говдя + Маринка). Нередки и извращенческие вкрапления: то мать Василина ("Майже ніколи не навпаки") имеет "манечку" подслушивать, как сын с невесткой уединяются за стенкой, то сын ее Дмитрий перед ликом смерти просит сделать с ним нечто, не укладывающееся в голове. Причем все вышеперечисленные отдыхают по сравнению с "Мамой Марицей — дружиною Христофора Колумба". Пик эротического направления — это повести, полностью посвященные "любові". Например, в "Щоденнику страченої" писательница, являющаяся благополучной матерью семейства и признающая, что имела "сільське патріархальне виховання", пытается описать психологию этакой загадочной стервы Ларисы. И вся книга — это набор спорных афоризмов, разбавленных для затравки выстрелами в начале и теми же выстрелами с реанимацией в конце повествования. Странно, как-то по-женски ведет себя возлюбленный Ларисы: трудно представить себе более-менее вменяемого мужчину, который пришел бы убивать возлюбленную только потому, что устал ее любить.
Теперь вернемся к Стефанику. Напомним, что украинский писатель Василь Стефаник негативно относился к "композиционным штампам, клишированным мотивациям, искусственному построению сюжета и его литературовки". Путь его в литературу был тернист, так как не все сначала воспринимали его оригинальную манеру писать: он не выстраивал сюжета, не нагнетал искусственных страстей, и все эти "зав'язка, розвиток дії та розв'язка" были чужды его перу. Стефаник жил в ногу со временем и "зарисовывал" на бумаге только то, что видел собственными глазами: мир — писал о мире, развязалась война — представил новый цикл новелл о войне. Он прожил в своем родном селе большую часть жизни и в 1933-м отказался от персональной пенсии, узнав об искусственно созданном голоде и преследовании украинской интеллигенции.
Мария Матиос не скрывает, что живет в мире фантазий, и открыто признает, что ей "легше вигадати, аби совість не мучила". И она имеет на это полное право художника. Несомненная заслуга писательницы — привлечение интереса к жанру короткого рассказа. Многим начинающим писателям по сердцу малые формы, и беллетристика дает им возможность работать в этом направлении. Также она подает и темы для дальнейшего развития в украинской литературе. Например, вечную тему трагической судьбы жительницы государства Украина. Писательница по-своему акцентировала внимание общества на нелегком положении украинской женщины. Но "зведениці", "копили" и многодетные матери уже неактуальны для нас. Сейчас — другое время, в котором одинокая женщина, родившая ребенка, находит полное одобрение и сочувствие у самых заядлых сплетников; измены мужу (и мужей) втихомолку приветствуются обществом, а многодетность предупреждается предохраняющими средствами…
Перо современного талантливого мастера слова лучше бы направить на обнажение лицемерия технократического общества, которое, прикрываясь гендерным словоблудием, лишает украинских матерей и жен социальной защиты, выгоняет их на заработки в далекое зарубежье или же загоняет в одинокую пустую квартиру, оживляющуюся только от звуков телевизора и мяуканья котенка, забившегося под старый потертый диван. Таких тем — немерено, стоит лишь оглянуться вокруг…
(мова оригіналу)
